На раскаленной паутине - Страница 57

Итак, я остался один. Так я тогда считал. Я считал, что Шура Шелест, Омельченко, Володя Артамонов и Менделевич — те, кто получил конверты, их уже передали Садальскому. А утром я увидел их имена в газетах. Ничего не говорилось только о нашем шофере и Омельченко, но нам рассказали друзья об их гибели. Неясно, что стало с Менделевичем и Шелестом и что могло случиться со мной. Но то, что меня спасла, если так можно выразиться, случайность, меня не радует.

— Садальского убили около восьми. Я думаю, что кто-то из названных тобою людей успел передать адвокату конверт, и он попал в руки убийц. Ты сделать этого не успел и тем самым сохранил его. — Лика облегченно вздохнула. — И еще. Бандиты могут подозревать кого угодно, но только не тебя. Ты даже не выходил из дому. Так что здесь есть свои плюсы.

Машина остановилась напротив отеля. Ребята расплатились и вышли.

Леня указал пальцем на тротуар по другую сторону улицы.

— Вон машина Иконниковой, а за ней стоит машина матери. Точнее, отца. Но в багажник без ключей нам не залезть. Сигнализация, блокиратор. Пустая затея. Да и письмо достать непросто. Минут десять понадобится, чтобы вскрыть колесо. Кажется, я перестарался.

— Важно, что оно на месте. Мать приедет домой, и ты спокойно вскроешь колесо в гараже. А я тебе помогу. У меня есть другая идея на данный момент. Зачем нам попусту терять время?

— Говори.

— Не струсишь?

— Чего мне бояться. Я уже стреляный воробей. Лика едва сдержалась от приступа смеха.

С воробьем она еще согласилась бы, но… Тощая долговязая фигура в пиджаке с чужого плеча, веснушчатое личико с пухлыми розовыми губками бантиком — все это никак не соответствовало жесткому заявлению, сделанному петушиным баском. Но решительность и смелость надо поощрять.

— Думаю, что ты единственный человек, которого примет Давид Менделевич. Езжай к нему и скажи, что ты должен завершить дело, начатое отцом. Он оценит твой порыв. Покажи ему письмо прокурора и объясни, что разоблачение назначено на завтрашнее утро. Времени на сомнения уже не осталось. Он обязан выполнить свой долг до конца.

— Ты права. Я сумею его убедить. А то кто же? А если он мне не отдаст конверт?

— Даже наверняка не отдаст, но он увидит, что у Зернова отважный и достойный сын, которому можно доверять. Пусть выдвинет свои условия. В записке упоминается его имя. Расскажи о Журавлеве. Все, что пишут о нем газеты, — ложь. Так Духонин хочет закрыть дело с массовыми убийствами. Думаю, Менделевич сам об этом догадался. Не дурак, наверное.

— Хорошо. Ты знаешь, где мой дом?

— Знаю.

— Сверни в проулок, ведущий к морю, иди вдоль забора. За третьей колонной пятая доска отходит в сторону. Там Катька лазает. Окажешься как раз за гаражом. В шесть вечера я буду тебя ждать.

— Обязательно дождись. Меня могут задержать непредвиденные обстоятельства, но я приду. Обещаю. Будь начеку.

Они простились. Лика проводила его на автобус.

4.

Провожая Леню, Лика прошла мимо машины, в которой сидел Шура Шелест. Их разделяло расстояние вытянутой руки, но они не заметили друг друга — каждый был занят собственными мыслями.

Шура по совету подполковника Елистратова сел на хвост самому Духонину. И вот чудо: он и впрямь чувствовал себя в полной безопасности, как муха на слоновом ухе.

Однако распорядок дня и поведение руководителя милицейского управления никак не вязались с представлением обывателей о тяжелых буднях стражей порядка.

Духонин выехал из дому в восемь утра. Для приличия заехал на работу, где пробыл меньше часа, а потом отправился на свою дачу. Впервые Шелест увидел воочию, как выглядит особняк скромного слуги народа. Наставления строителям Духонин отдавал своим обычным скандальным хамским тоном, после чего поехал дальше. Как выяснилось, и в шестьдесят лет некоторые бодрячки имеют красоток на содержании, и у одной из таких они побывали. Шелест, естественно, наблюдал из машины за нежной встречей, проходившей на балконе частного домика, который трудно назвать скромным. И, наконец, дорога его привела к гостинице «Приморская», где он в данную минуту и находился, подъехав одновременно с такси, из которого вышли Лика и Лелик.

Шелест знал, что в этой гостинице всегда останавливается губернатор во время краткосрочных визитов в Сочи. Сейчас он здесь. Ходили также слухи о конспиративном этаже отеля, куда не ступала нога простого смертного. Гостиница обеспечивалась особой охраной, и в ней селились гости особого статуса. Она даже в путеводителях не значилась. Что забыл здесь главный мент города? Ведь сотрудников милиции сюда даже на порог не пускают, они несут службу снаружи, как дворовые псы у строгого бездушного хозяина.

Возможно, тут Шура и нащупает ниточку, которая приведет его к цели. Шелест ерзал на сиденье. Машина полковника въехала в подземный гараж. Так просто туда не впустят без особого распоряжения. Значит, его здесь ждут. Минут через десять он увидел еще две машины, хорошо известные журналистам. На одной приехала жена спикера Думы Берзина Елена Иконникова, больше известная как Елочка. Она остановилась у центрального входа, а следом подкатила машина покойного Зернова и встала рядом. В отель женщины зашли вместе. Веселая компашка собирается… Он уже сутки убил впустую, и продолжать валять дурака не имело смысла. Он репортер по крови и характеру. Блюда из сенсаций — самая изысканная еда, удовлетворяющая голод любопытства. В таких случаях уже не думаешь о страхе и риске, а хватаешь «лейку» и бежишь сломя голову в гущу событий. Фотоаппарата у него не имелось, но с диктофоном он не расставался, как оперативник с пистолетом. Самое поразительное заключалось в том, что он никак не мог понять, каким ветром вдову Зернова занесло в стан врагов. Тут пахнет жареным. Придется идти напролом.