На раскаленной паутине - Страница 12

— Мне непонятно, при чем тут спецслужбы и награды? Я бы не стала доверять бывшему гэбисту.

— Хорошо. Имеем другое объявление. «Хорошенькая шатенка с карими глазами и стройными ножками, двадцати лет от роду, не имеющая никакого опыта в оперативно-разыскной деятельности и ничего не смыслящая в законах и кодексах Российской Федерации, готова оказать помощь каждому, кто обратится к ней с правовыми вопросами». Звучит — лучше не придумаешь. Но только редактор, сортирующий объявления, отправит его в колонку «Знакомства», оценив оригинальность подхода.

— Черт бы тебя побрал, Журавлев! Я не собираюсь открывать бюро по розыску! — вспыхнула Лика. — Не морочь мне голову. Мы можем работать, как ты сам выразился, в тандеме. И я не требую бешеной зарплаты. Мне всего-то нужно на комнату и на кофе.

— В Москве снять комнату стоит двести долларов. Кофе с пряниками обойдется еще в сотню. И пальтишко с сапогами тебе не помешает. Там существует такое понятие, как зима. Вот и считай. Ты будешь отнимать у меня львиную долю моего заработка, если мы прикинем, что ко мне стоит очередь. Но, если пораскинуть мозгами, ты можешь получить куда больше, не подвергая себя риску. Например, стать секретаршей банкира. У тебя для этого есть все данные. Или идти в дом моделей. На худой случай, подайся в стюардессы на международные линии — Париж, Токио, Сидней, Шанхай…

— Ну хватит! Я не собираюсь разносить лимонад в самолетах и задирать юбку в кабинете сытого жирного банкира. Не собираюсь вилять задницей на подиуме. Меня тошнит от этого. Да что с тобой разговаривать… Ты пень!

— Ты права. Пора приступить к трапезе.

Лика с неохотой вышла из машины. Настроение было испорчено, радужные мечты разбиты грубой рукой твердолобого сухаря.

Кофе здесь не подавали, и пришлось согласиться на сок и надоевшие всем сосиски.

В ожидании заказа Журавлев оставил девушку за столиком, а сам уговорил бармена разрешить ему позвонить со служебного телефона. Это был единственный узелок, за кончик которого он мог потянуть и попытаться его развязать.

Он достал записную книжку и нашел в ней тот самый "телефон, что высвечивался на табло в кабинете покойного адвоката Садальского.

Ответили после второго гудка.

— Мне нужно поговорить с Емельяновым.

— Я слушаю вас.

— Я звоню по поручению адвоката Садальского. Вы знаете, что с ним случилось?

— Знаю. Кто вы?

— Не торопитесь. Вы — последний человек, с кем он разговаривал по телефону. У меня имелось к нему поручение. Мне показалось, что вы в курсе дела, но я в этом не уверен.

— Не темните. Если у вас есть ко мне Дело — выкладывайте.

Журавлев не верил ему, а тот не доверял звонившему. Во всяком случае, они не видели друг друга, и он находился в безопасности. Игры в кошки-мышки можно отставить. Иначе тот бросит трубку и не станет выслушивать белиберду.

— Я выяснил ваш телефон по табло в кабинете адвоката. Вы можете для начала сказать, кто вы?

— Прокурор города Сочи Юрий Антонович Емельянов.

Журавлева воодушевил такой ответ. Кажется, он попал в точку.

— Я вам скажу о том, чем владею. В данный момент у меня на руках два голубых конверта, адресованных Садальскому. Можно сказать, они попали ко мне случайно. Что вы о них знаете?

— Почему я должен доверять телефонной трубке?

— Иначе наша связь оборвется и больше не восстановится.

Наступила минутная пауза.

— Эти конверты он должен был передать мне.

— И я должен этому поверить?

— А у вас есть выбор? Садальский мертв. И вы сами только что говорили о разрыве связи. Эти конверты представляют собой опасный груз. Советую вам избавиться от лишнего балласта.

— У меня есть партнер. Он хочет получить за это деньги.

— Понимаю. У меня — тысяча долларов. Готов с ними проститься.

— Устраивает.

— Я живу на улице Абрикосовой. Дом двадцать семь. Приезжайте незамедлительно. Будьте осторожны. Не исключено, что за моим домом наблюдают. Зайдете через переулок к задней части здания. Вы узнаете его по зеленой черепичной крыше. Вас встретит у калитки мой человек.

— Вы шутите? Слежка за домом прокурора города?

— Не задавайте глупых вопросов. Хотите получить деньги, поторопитесь.

Журавлев услышал короткие гудки. Он положил трубку и вернулся за столик, где Лика уже поедала сосиски.

Если прокурор пошел на сговор с «телефонной трубкой», значит, дело пахнет керосином.

— Мне кажется, Звереныш, ты получишь свою сотню. Остальное достанется мне. Нашелся псих, готовый купить почту.

Вместо того чтобы обрадоваться, Лика нахмурилась.

— Я знала, что тот парень в кафе не врет. Перед смертью никто врать не будет, а он уже чувствовал себя обреченным. И еще. Постарайся запомнить, великий Шерлок Холмс, что я не звереныш. Не смей меня так называть.

— Извините, Ульяна Адаева.

— То-то. А вообще, как партнер, можешь называть меня Лика. Мне это нравится больше, чем Уля.

— Хорошо. Поехали. У нас мало времени.

— Ты же ничего не съел.

— У меня пропал аппетит. Бедный парень!

— Ты, что ли?

— Нет, тот, кто свяжет с тобой свою жизнь. Они торопливо вышли из закусочной.

7.

Почтальоны в точности выполнили инструкции прокурора. Оставив машину на соседней улице, Вадим и Лика прошли переулками к тыльной стороне здания. Дом с зеленой черепичной крышей и впрямь выделялся среди общей массы построек. Не Бог весть что, но на зарплату такой не построишь.

Лика вела себя слишком возбужденно, постоянно озиралась, шарахалась от прохожих, заглядывала за штакетник заборов.